class="p1">Сказать, что я ревную, значит, ничего не сказать.

Сносит крышу от гнева. Боль раздирает внутренности в клочья.

Проходим в зал к гостям.

Лейла сидит за богато накрытым столом. Здесь же ее братья, сестры.

На этот раз не жду, что меня будут приветствовать. Отступаю на шаг назад, прячусь за широкой спиной старшего брата.

Он сегодня само совершенство – одет с иголочки – темный костюм, белая рубашка.

Взгляд Назара ползает по Лейле как по своей собственности. Хочется врезать ему!

Он идет вальяжно к невесте, будущей жене, берет ее за руку. Она тут же при всех выдирает свою хрупкую ладонь из его огромной ручищи.

Назар дарит темный ненавидящий взгляд мне. Меня продирает до внутренностей. Хочется рычать, но я терплю.

Садимся за стол. Вроде все свои, но в комнате висит жуткое напряжение. Эта ситуация смущает всех, но все молчат, будто набрали в рот воды.

Неужели не понимают, что сейчас самое время высказать свою точку зрения, заявить во всеуслышание, что нельзя так поступать с живыми людьми. Нельзя разбивать вдребезги два любящих сердца!

– Лейла, помоги сестрам на кухне, – командует Альберт дочери. Девушка в кремовом платье с высокой прической поднимается, на цыпочках выходит из комнаты. Сестры за ней.

Мужчины обсуждают приготовления к свадьбе.

А я просто сижу. Замер. Оцепенел. Я не здесь. Меня больше нет.

Теплая ладошка касается моего плеча. Слышу шепот над ухом:

– Иди на кухню. Нужна твоя помощь.

Как во сне поднимаюсь, иду на кухню. Там никого, кроме моей Лейлы – стоит, прислонившись к подоконнику.

– Это не я, – шепчет едва слышно. – Здесь нет моей вины…

Подхожу, ловлю руку девушки. Заглядываю в ее напуганные глаза – там плещется отчаяние.

Проваливаюсь в бездну. Летим с Лейлой с обрыва вместе.

По щекам любимой катятся огромные слезы, похожие на не ограненные алмазы.

Априори ненавижу всех, кто заставляет ее сейчас страдать.

Ненавижу! Трезвые расчеты отцов – до чего они довели детей? До отчаяния?

Хочу ощущать любимую подушечками пальцев. Сегодня последняя возможность. Больше не смогу…

Трогаю любимое лицо.

Черные глаза девушки задерживаются на секунду на моих губах, принимаю это как знак.

Целую ее – быстро, кратко. Как вор…

– Хочешь я их… – не успеваю договорить, девушка закрывает мой рот ладонью.

– Давай сбежим, – шепчет она.

– Куда?

– В Москву! Бросим учебу, родных. Мы же оба ненавидим географию! Я пойду петь в ресторан, ты – работать, снимем комнату. Мы справимся, поднимемся. Бог не оставит нас! Ведь мы так сильно любим друг друга.

– Мы не справимся! Они сильнее нас, у них связи и деньги, они будут искать! – возвращаю девушку в реальность.

Но она не желает, перечит мне даже взглядом.

За это ее люблю. За стойкий упрямый характер.

Лейла впивается в меня горячим отчаянным взглядом.

– Плевать на мою честь, она мне не нужна без тебя! Милый, поверь, мы сможем, – гладит меня по руке.

Погружаюсь в невероятный мир любимой. Соглашаюсь.

Встречаемся на железнодорожном вокзале в шесть утра. Садимся в поезд Казань-Москва. Прячемся в купе, и с замиранием сердца ждем отправки. Вот оно! Последний гудок. Поезд трогается, набирает обороты.

Под мерный стук колес успокаиваемся.

Держимся за руки, улыбаемся. У нас всё получилось. Перед нами открывает свои двери целый мир!

– Вот вы где голубки? – дверь купе отъезжает в сторону. В проеме материализуется широкоплечая фигура Назара. – Вы же не думали, что я дам вам уйти. На кону бизнес семьи, честь, репутация.

Назар входит в купе, по-хозяйски садится рядом с Лейлой. Забирает ее руку из моей.

– Это чужая невеста. Понял?

– Нет! – кричит девушка, когда в купе вваливается ее отец.

Ее крик режет по ушам, разрезая мою жизнь на «До» и «После».

Глава 23

Прошлое

Амир

– Ты должен пойти на свадьбу к брату! – твердит мать, пытаясь закрыть от меня входную дверь своим телом.

– Я больше никому ничего не должен! – резко отвечаю матери. Впервые за всю жизнь позволяю себе грубость.

Сегодня Лейла выходит замуж за Назара, а я, бросив институт, ухожу в армию…

***

Спустя два года

Отслужив год на срочной службе и год контрактником, возвращаюсь в родной город.

Боль утихла. Но я и не бередил раны, выбрасывал все письма, что получал из дома от Лейлы и матери.

– Сыночек, – мама встречает у дверей. Вижу, что ее взгляд напуган, растерян.

Я не знал, как они жили без меня эти два года, да меня, если честно, не интересовало.

Как они со мной, так я с ними…

Теперь я другой. После военных точек мой характер закалился. Несмотря на свои двадцать лет, я уже взрослый мужик. Шире в плечах, грубее в речах.

Я не готов никого ни за что прощать. Все уступки остались позади, также как и моя доброта.

– Ты? – в коридор выходит едва живой – пьяный отец. – Зачем пришел? Уходи, где был!

Не обращаю внимания на его выпады, раздеваюсь, под руку с мамой иду на кухню.

– Не садись на стул, сломан, – предупреждает мать, поправляя платок на голове.

В недоумении осматриваю кухню. Здесь как-то опустело, исчезла техника – печка, кофемашина, телевизор.

– Ты? – пьяный отец бьет кулаком по столу, падает на стул напротив меня.

Поднимаю на него пустой взгляд, изучаю.

Бай! Он себя как мнил баем тогда, когда не зарабатывал ни шиша, а вгонял семью в долги, так и сейчас мнит.

Мама ставит передо мной тарелку с супом, кроме лапши в ней плавает несколько кусочков моркови и один махонький кусочек мяса. Ем с черным хлебом.

В голове не укладывается, неужели, все деньги, что я ей отправлял этот год, он отнял у нее?

Язык не поворачивается назвать этого мерзавца мужиком.

– Ты всё испортил! – отец замахивается на меня и мать тут же хватает его за руку.

– Не смей!

Впервые вижу, как она с ним спорит. Мать защищает меня.

Сердце обливается кровью. Как я мог равнять ее тогда с отцом, как мог не любить женщину, которая дала мне жизнь.

– Всё из-за тебя! Гаденыш, – рычит отец, поднимаясь тяжело из-за стола. Роняя стул, уходит из кухни. За ним распространяется шлейф тяжелого запаха.

– Кушай сынок, – мама гладит меня по голове. – Ты меня простишь когда-нибудь? – спрашивает едва слышно. – Я корю себя день и ночь, прошу прощения у Бога за то, что не защитила младшего сыночка. Если бы с тобой что-то случилось, я бы себе не простила. Я молилась день и ночь, когда узнала, что ты заключил контракт. Я думала,